В последнее время в оппозиционных кругах началось обсуждение вторых выборов в Координационный совет оппозиции, их формата, необходимости изменений в структуре, возможного состав участников и тому подобное. В группе "Лиги избирателей" в "Фейсбуке" идет голосование, в котором просят ответить на вопрос: "Примете ли вы участие в выборах во второй КС?" Несмотря на общее признание неэффективности первого Координационного совета и заметное разочарование оппозиционным органом в среде гражданских активистов, значительное число участников белоленточного движения собирается принять участие в новых выборах. И все-таки,
нужен ли второй Координационный совет оппозиции оппозиции? Уверен: абсолютно не нужен.
У любой создающейся политической структуры должна быть не только цель, но и, в терминах классического русского театра, сверхзадача, если хотите, историческая миссия, которую определяют создатели своему детищу. Координационный совет оппозиции стал продуктом, созданным слишком большим количеством людей, что на входе заложило в систему значительные риски.
Еще до выборов в КС в Оргкомитете (органа, координировавшего действия оппозиции с декабря 2011 года) были те, кто выступал за смену всей системы путинской власти, и те, для кого пределом мечтаний было проведение новых выборов в Госдуму. Так, на одном из заседаний Оргкомитета за пару месяцев до выборов в КС Геннадий Гудков озадачил присутствующих сомнительным для большинства участников того заседания заявлением: "Мы с вами что хотим — режим поменять или провести новые выборы в Думу?!" Видимо, Геннадию Владимировичу казалось, что все заявления лидеров протеста о необходимости "демонтажа путинского режима" являются лишь фигурой речи и не отражают истинные устремления. Однако пребывать в меньшинстве Геннадию Гудкову и его сыну пришлось недолго: уже в Координационном совете, по сравнению с Оргкомитетом оппозиции,
соотношение "режим меняющих" и "на режим влияющих" серьезно сдвинулось в сторону последних.
За восемь месяцев существования КСО была наглядно продемонстрирована неспособность этого органа внятно ответить ни на один серьезный запрос протестной общественности. Еще на этапе дебатов перед выборами в Координационный совет стало очевидным абсолютно разное понимание того, чем же по сути является оппозиционный орган и, как следствие, какой ему должен быть определен функционал. Одни говорили о нем как штабе мирной революции, кто-то считал это протопарламентом, другие видели в нем исключительно технический орган, призванный организовывать митинги, а особо экстравагантные кандидаты в члены КС считали его даже средствов по решению проблем московского городского хозяйства. В результате после избрания Координационного совета мы стали свидетелями бесконечных склок по вопросам регламента и базового документа, провала в строительстве региональной сети и неспособности обеспечить обратную связь с десятками тысяч своих избирателей. Все эти неудачи, конечно, являются прямым следствием того, что КС не смог и, очевидно, уже не сможет достичь консенсуса по базовому вопросу о том, что же он из себя представляет.
С самого начала позиция, закрепляющая за КС статус сугубо технического органа, выглядела странно.
Зачем для избрания технического органа выстраивать дорогостоящую площадку "Демократия 2", создавать Центральный выборный комитет, координирующий работу сети региональных выборных комитетов, проводить дебаты и создавать базу в десятки тысяч избирателей, наконец, тратить огромные деньги? Для того чтобы установить сцену, смонтировать звуковую аппаратуру и дать рекламу на радио, этого ничего не нужно.
Также не стоило "городить этот огород", чтобы продолжать собирать деньги для митингов на "Яндекс.Кошелек" Ольги Романовой.
Координация протестных групп? И для решения этой задачи в КС нет необходимости, ведь все эти группы известны, кроме того, они формируются "снизу", как результат гражданской самоорганизации вне зависимости от решений "руководства оппозиции" и ориентируются на своих собственных лидеров. Можно было бы собрать "уважаемых людей" из числа лидеров оппозиции и не мучиться с демократическими игрищами, в которых, как известно, результат неизвестен. Кстати, осознание именно этого факта, судя по всему, определило решение некоторых "заслуженных оппозиционеров" отказаться от участия в выборах в КС.
Так какой же был смысл тратить такое количество времени, энергии и денег на построение целой инфраструктуры для выборов в Координационный совет оппозиции? Ответ очевиден:
смысл заключался в необходимости построения структуры, призванной стать базисом системы, обладающей альтернативной легитимностью.
Системы, объединяющей сотни тысяч граждан и стремящейся к расширению своей базы; системы, минимальным образом соприкасающейся с путинским режимом; системы, противопоставляющей имитационным институтам путинской власти открытость, прозрачность, строгое следование согласованной процедуре; системе, призванной внятно ответить на волнующий многих вопрос: "Что вы собираетесь делать после ухода Путина?"
Идея создания такой альтернативной политической реальности не нова. Корнями она уходит в манифест ОГФ 2005 года. Организационным же предшественником Координационного совет стала Национальная ассамблея, в которую, к слову, входил целый ряд членов КСО. Однако у НА был один решающий изъян: она формировалась из числа членов оппозиционных организаций, за которыми не было серьезной гражданской поддержки. Фактически Национальная ассамблея была сформирована путем самоназначения. Такая ситуация делала легитимность "первого протопарламента" минимальной, а именно легитимность является жизненно важным фактором на пути к выстраиванию альтернативной политической реальности.
Смею утверждать, что у значительного числа участников заседаний Оргкомитета, готовивших выборы в Координационный совет, было именно такое понимание миссии нового органа оппозиции. Показательно, что от участия в выборах в КС отказались два системных политика, относящихся к белоленточному движению. Депутат Госдумы Илья Пономарев нашел повод выйти из процесса прямо накануне дня выборов, а возглавляющий "РПР-Парнас" Владимир Рыжков, получивший зеленый свет от Минюста, отказался участвовать в выборах в КСО с самого начала. Надо признать, что их позиция весьма последовательна: их политическая деятельность строится на признании нынешней системы власти и ее институтов, отсюда любые разговоры об "альтернативной легитимности" для них просто неактуальны.
С другой стороны, отец и сын Гудковы приняли участие в выборах в КСО, сохраняя при этом мандаты депутатов Государственной думы — органа, с точки зрения оппозиции, нелегитимного; сохраняя мандаты, полученные по итогам тотально сфальсифицированных псевдовыборов; сохраняя мандаты, сдать которые Геннадий Гудков публично пообещал, выступая 10 декабря перед митингующими на Болотной площади. Приняв решение не отказываться от депутатства, Гудковы сработали де-факто на укрепление легитимности путинского "парламента". Однако невозможно одновременно работать на укрепление легитимности существующей власти и заниматься формированием альтернативной ей легитимности. Попытка играть на этих двух полях одновременно свидетельствует либо о моральной нечистоплотности, либо о политической шизофрении. Впрочем,
проблема не в том, что Гудковы все же решились на подобную двойную игру, проблема в том, что оппозиционное сообщество этой попытки не отторгло, что в значительной степени предопределило текущее положение дел.
Сегодняшний Координационный совет по большей части состоит из людей, признающих существующий режим легитимным. Некоторые, как Ксения Собчак, об этом говорят прямо, некоторые признают этот факт опосредованно. Участие в процессе создания партий с последующим получением разрешительных документов, а также подготовка к участию в выборах, без сомнения, является признанием законности существующего режима. "Участие в выборах" из второстепенной опции превратилось в приоритет для большинства членов КСО. Не секрет, что полным ходом идет подготовка к кампании по выборам в Мосгордуму в 2014 году. Все это само по себе закрывает тему создания субъекта, обладающего альтернативной легитимностью.
Подобный разворот неизбежно повлечет изменения как в структуре, так и формате работы КСО, если выборы в него все-таки состоятся. Уже сейчас от членов Координационного совета звучат идеи и прогнозы по изменению принципа формирования "руководящего органа оппозиции". Владимир Ашурков рассматривает такой вариант: "Я полагаю, что на следующем этапе деятельность сместится от КС как органа, представляющего различные оппозиционные силы, к работе в партийном формате, как в рамках отдельных партий, так и на уровне их консолидации и взаимодействия, например, для организации митингов". Хоть это и частное мнение члена "группы Навального", но теперь выступление на митинге 6 мая Сергея Митрохина и Михаила Касьянова в обход заявленной процедуры представляется мне закономерностью, отражающей тренд, по которому движется Координационный совет.
В очередной раз во главе российской оппозиции оказываются люди, чье политическое мировоззрение сформировалось в 90-е годы. Они мыслят в рамках "электоральной парадигмы", рассматривая выборы в качестве единственного "серьезного" вида политической деятельности. Прекрасно понимая, что эта власть не может уйти в результате выборов, а их собственные электоральные перспективы ничтожны, они раз за разом с упорством мазохистов следуют за повесткой, предлагаемой властью. Увы,
неспособность выйти за "флажки, расставленные системой", касается и нового поколения российских оппозиционеров, приоритетом для которых стала регистрация партий и участие в выборах низового уровня.
В такой ситуации говорить о попытках формирования системы, обладающей "альтернативной легитимностью", не приходится, что лишает всякого смысла проведение очередных выборов в Координационный совет. Вместо создания широкого антипутинского фронта на территории, неподконтрольной Кремлю, нам в очередной раз предстоит наблюдать за изрядно опостылевшим сюжетом "объединения СПС и "Яблока".
Вы можете оставить свои комментарии здесь
