Если в первом акте висит ружье, то во втором, согласно формуле великого русского драматурга, точно будет выстрел.
20 июля Тверской суд столицы вынес приговор Станиславу Зимовцу. 2 года 6 месяцев. Шансов не было. Агент "охранки" Алексей Климов (собственно, единственный видевший бросок кирпича) заявил, что и видел, и даже заснял, как Зимовец бросил в полковника ОМОН Владимира Котенева фрагмент кирпича.
Попал ли — Климов не заснял. Зимовец утверждает, что бросал кирпич в пустое место. Полковник в начале следствия тоже сомневался, что Зимовец в него попал, говорил, что синяк — не то на ягодице, не то на спине — он мог получить и на тренировке.
Да и бронежилет на нем был во время разгона протестующих на Пушкинской площади. Но позднее, конечно, убедился, что Зимовец виноват. Даже сам Зимовец под давлением следователей и адвоката по назначению "убедился", ему сказали, дескать, есть видеозапись, на которой видно, как пострадал сотрудник ОМОНа. Кроме того, следователи, по словам обвиняемого, морили его "холодом и голодом", коверкали в протоколах сказанное им, отказывались предоставить ему возможность обратиться к независимому адвокату. В результате Зимовец согласился на особый порядок и принес свои извинения. После вступления в дело адвоката Светланы Сидоркиной от особого порядка и извинений отказался.
Кирпич, синяки на ягодице — это все лирика. Кирпич — орудие пролетариата, прошлый век. Судя по частоте упоминания, основной претензией к Зимовцу было не то, что он кирпич кинул, и даже не то, что попал, а то, что имел при себе нож и травматический пистолет.
Нож, правда, небольшой, общая длина его вместе с лезвием — 10-15 см. Климов в своих показаниях говорит, что после злополучного броска начал следить за Зимовцом, а когда увидел кобуру у него на поясе — понял, что надо брать его как можно быстрее. Место людное, нельзя допустить, чтоб в таком месте ходили митингующие с оружием. Зимовец, правда, утверждал, что не собирался никому причинять вреда, хотел только защитить детей от сотрудников полиции. Говорит, сам раньше носил погоны, награжден медалью за разминирование Цементного завода в Чечне. В содеянном не раскаивается. "Раскаиваться, что я пытался остановить избиение детей, что ли? Если бы доказали (ущерб), то я бы раскаялся. Мне кажется, мою вину пытаются притянуть за уши. А быть в стороне я не могу", — заявил Зимовец на одном из заседаний. Детьми подсудимый называет студентов. Ему самому 32 года, но, видимо, жизненный опыт (за плечами две командировки в Чечню) позволяет ему считать себя значительно старше.
Понятно, что насилие, применяемое повсеместно сотрудниками полиции к участникам антикоррупционной акции, — это в принципе и нормально, и не является общественно опасным деянием.
Но уж если кто вышел с оружием защищать избиваемых, то это может дезорганизовать работу государственных органов, как считает обвинение, и вообще страшно очень.
Тут уж не в счет, что за то же правонарушение Зимовец уже был привлечен к административной ответственности, а закон отрицает возможность двойного наказания за один и тот же проступок; не в счет, что в Волгоградской области, откуда осужденный приехал на заработки в Подольск, у него осталась мать-пенсионер. Не в счет, что ситуация в области "под управлением путинских губернаторов" напоминает "разгром после войны", а мать подсудимого страдает различными заболеваниями, связанными с работой на вредном производстве. И медаль в общий зачет тоже не особо идет.
Итак, первый акт закончился предсказуемо, драматургия та же, что и в Болотном деле: 2 года и 6 месяцев Зимовцу. Интересно будет посмотреть, что будет во втором.
